Н.В. Петухова,
кандидат педагогических наук,
г. Минск
В последние годы в обществе наблюдается большой интерес к фольклорным традициям. Это проявляется через возрождение старинных праздников и обрядов, основу которых составляет народное музыкальное искусство. Однако часто бывает так, что оторванность современных любителей фольклора от подлинной аутентичной традиции, отсутствие теоретических знаний и практического опыта по освоению фольклорного материала приводят к нарушениям в воссоздании фольклорных образцов и к профанации культурного наследия. Так мы можем наблюдать стремление отдельных организаторов народных празднеств при каждом удобном случае, часто не уместно использовать хороводы и соответствующие им песни, что вносит некоторый дисбаланс, путаницу и искажает фольклорную традицию.
В связи с возникшей путаницей хотим обратить внимание читателей на то, что каждый хоровод водится в строго определенное время, в зависимости от его обрядовой (календарной или семейной) принадлежности и в определённом месте (дома или на улице). В этой статье мы рассмотрим календарно-обрядовые хороводы: зимние (колядные), весенние (масленичные, юровские, “стрела”, троицкие и др.), летние (купальские, жатвенные и др.) на примере песенных традиций Беларуси.
Сразу отметим, что в зимний период в отличие от весеннего и летнего “хороводы не столько разыгрываются сами по себе, сколько вплетаются как органичный компонент в театрально-игровые действия и карнавальные шествия”[1]. Как отмечают народные исполнители, летом хороводы водят на улице, а зимой играют в хате[2]. Это отражено в тексте следующего хоровода (обратите внимание на слова “А ў новых сенях”), основным сюжетом которого является выбор пары:
Ляцеў каршунішча,
Каляда!
Цераз папялішча,
Каляда!
Відзеў курак стаду,
Каляда!
А ён жа лятаіць,
Каляда!
Курак выбіраіць,
Каляда!..
А ў новых сенях,
Каляда!
Там карагод дзевак,
Каляда!
А ў тым карагодзе,
Каляда!
Там Васілька ходзіць,
Каляда!
Дзевак выбіраець,
Каляда!
А каб жа я ведау,
Каляда!
Каторую узяцi,
Каляда!
Што белыя ручкi,
Каляда!
Лянiвая дзеука,
Каляда!
А чорныя броукi,
Каляда!
Драмлiвая дзеука,
Каляда![3]
Разыгрывание колядных хороводов в доме, помещении обусловлено не сложными погодными условиями в зимний период, как утверждают некоторые наши современники, любители народных традиций, а особенностями мировосприятия, мировоззрения человека традиционной культуры. Его жизнь, быт и работа практически полностью подчинялись особенностям и ритмам природного мира, поэтому он (человек) относился к природе так, как бы относился к более сильному, иначе говоря, ценил, боготворил и просил помощи у земли, солнца, воды, ветра, дождя. Именно эта мировоззренческая позиция стала фундаментом для развития языческих религиозных представлений, которые основываются на одухотворении природных сил и вере в их сверхъестественные силы. По сути, славяне-язычники были уверены, что Мать-Земля зимой спит, набирается сил до весны и будить её, водить хороводы на улице, например на Коляды вокруг костра или на Крещение, как теперь это вдруг стало модно, опасались, так как боялись гнева богов (“Пярун заб’е”).
Первые весенние хороводы начинали водить на Масленицу, а как только появлялись первые проталины на пригорках за деревней молодые девушки “кликали и затанцовывали весну”:
Ты, пчолачка ярая,
Ты вылець за мора,
Ой, ляло, ляло,
Ты вылець за мо[ра].Ты вынесі ключыкі,
Ключыкі залатыя,
Ой, ляло, ляло,
Ключыкі залатыя.
Адамкні лецечка,
Лета цёплае,
Ой, ляло, ляло,
Лета цёплае.
Замкні зіманьку,
Зіму сцюдзёную,
Ой, ляло, ляло,
Зіму сцюдзёную[4]
Когда к девушкам присоединялись юноши, начинали водить игровые хороводы, которые имели ярко выраженное свадебное содержание:
– А мы ляда капалі, капалі.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы проса сеялі, сеялі.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
— А мы проса вытапчам, вытапчам.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
— А чым жа вам вытаптаць, вытаптаць?
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
— А мы коней выпусцім, выпусцім.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы коней забяром, забяром.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы коней выкупім, выкупім.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– Нам не нада выкупу, выкупу.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы дадзім сто рублей, сто рублей.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– Мы сто рублей не хацім, не хацім.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы ’ддадзім панначку, панначку.
Зялёная рутачка, жоўты цвет.
– А мы возьмем панначку, панначку.[5]
Отдельные хороводы начинали водить на Пасху:
Што з-пад лесіку, да лесу цёмнага,
Гой ты гей люлі, да лесу цёмнага.
З-пад таго лесу, з-пад зялёнага,
Гой ты гей люлі, з-пад зялёнага.
Туды шлі – прайшлі два малайчыка,
Гой ты гей люлі, два малайчыка.
Яны шлі – прайшлі, станавіліся,
Гой ты гей люлі, станавіліся.
За адну дзевачку пабраніліся,
Гой ты гей люлі, пабраніліся.
Тая дзевачка выхадзіла к нім,
Гой ты гей люлі, выхадзіла к нім.
Выхадзіла к нім, гаварыла ім,
Гой ты гей люлі, гаварыла ім.
Вы ж не біцеся, не сварыцеся,
Гой ты гей люлі, не сварыцеся
Аднаму каму я застануся,
Гой ты гей люлі, я застануся,
Засталася я парню браваму,
Гой ты гей люлі, парню браваму.
Парню браваму, кучараваму,
Гой ты гей люлі, кучараваму.[6]
В день святого Юрия крестьяне с незапамятных времен выходят в поле для того чтобы осмотреть озимую рожь, водят там хороводы и обращаются к святому с просьбой о хорошем урожае и приносят в жертву специально испеченный и украшенный каравай. Этот обряд до сих пор отмечают согласно народной традиции в белорусской деревне Погост Озеранского сельского совета Житковичского района Гомельской области.
В юрьевских песнях и хороводах святой Юрий играет роль Божьего ключника. Он отмыкает землю и выпускает росу, на которую крестьяне выгоняют на выпас домашний скот:
Юр’я, устань рана,
Юр’я, умыйся бела,
Юр’я, прычашыся,
Юр’я, прыбярыся,
Юр’я, вазьмі ключы,
Юр’я, ідзі ў поле,
Юр’я, адамкні зямлю,
Юр’я, выпусці расу.
Раса на кароўкі,
Трава на конікi
Гігель на свіначкі,
Мурог на авечачкі,
А жвірок на вутачкі
I на гусачкі.[7]
В деревнях Неглюбка, Казацкие Балсуны Ветковского района Гомельской области сохранился до наших дней один из самых древних и живописных обрядов Беларуси – Обряд Вождения и похорон стрелы (Ваджэнне і пахаванне стралы). Этот обряд отмечают на Вознесение (сороковой день после Пасхи). Он представляет собой целый комплекс хороводов, которые водятся по деревне с улицы на улицу, а затем выводятся в житное поле, где девушки рассыпаются врозь и каждая, скрываясь, зарывает в землю какую-нибудь вещь – (“занізку”) бусинку, кольцо, заколку и др. Иногда за девушками бегают ребята и ищут сохраненные вещи. Вот это и называется похоронами стрелы.
Проці бацькавых варот я молада гуляла,
Ой, лёлі, каліна, лёлі, ягада мая.[8]
Я й гуляла, гуляла, я ключыкі паціряла,
Пацяряла ключы із шаўковым павясом.
А хто мае ключы найдзя, за таго замуж пайду.
Як пачуў стары чорт маё словячка,
Як устаў стары чорт рана-ранень(і)ка,
Як умыўсь стары чорт бела-белень(і)ка.
Ён на вулачку пашоў, мае ключыкі нашоў,
Мае ключыкі нашоў із шаўковым паясом.
Прападайця, ключы, як за старага іці.
Маладыя малодачкі, выхадзіця на улачку,
Выхадзіця на улачку, гаварыця па словячку,
Гаварыця па словячку, ў каго муж малады.
А ў мяне жы стары чорт, сам на вулачку ня ходзя,
Сам на вулачку ня ходзя, я ж гуляю дзень-дзянёчак.
Стары ляжыць, як калодка, а я за ім, як малодка.
Стары ляжыць, «кахе-кахе», а я за ім «скаке-скаке».
Стары ляжыць, памірае, а я за ім маладая.
Як пайду я за вадой, вазьму старага з сабой,
Вазьму старага з сабой, кіну ў прорву галавой,
Кіну ў прорву галавой, сама стануся ўдавой,
Сама стануся ўдавой, дзеці мае сіратой.[9]
Што на лужку-лужку, на зялёнай траўцы,
Ой, лука мая, лука, лука зялёная, трава шаўкова…[я].[10]
Верямей коней пасе, дзеўка ваду нясе.
– Дзев(ы)ка-дзявіца, напой майго каня.
– Не буду каня паіці – будзе мяне маці біці
На парог палажыўшы, на косы ступіўшы.[11]
Интересно, что когда девушки идут назад с житного поля, они уже не поют весенних песен. Похоронами стрелы заканчивается весенний цикл. После этого начинается Граная неделя со своими песнями.[12]
Через семь недель после Пасхи отмечается очень древний, насыщенный различными обрядами и сопровождающими их хороводами праздник Троицы (в языческой традиции Русальная или Граная неделя). Хороводы водят во время обрядов завивания и развивания берёзки, кумления девушек, проводов русалки.
Обряд завивания и развивания берёзки имел магический смысл: по мысли исполнителей обряда, он должен был способствовать плодовитости поля, урожайности хлебов и овощей[13], что отражено в хороводных песнях:
Пойдзем, дзевачкі, ва лугі, лужочкі
Мы заўём вяночкі
На годы добрыя,
На жыта густое,
На ячмень каласісты,
На авёс расісты,
На грэчку чорную,
На капусту белую.[14]
Кроме того, этот обряд сопровождался гаданием девушек на венках о браке и будущей жизни.
Обряд кумления девушек (выбор кумы для будущих, ещё не рождённых детей) сопровождался исполнением песен, в которых персонифицируются берёза, клён, дуб:
Не радуйся, клён да ясення,
Не к табе ідуць дзеўкі красныя.
Не табе нясуць яешні смашныя,
Гарэлку горкую, скрыпку звонкую.
Ай, люлі, ай, люлі!
Ты радуйся, белая бяроза,
К табе ідуць дзеўкі красныя,
Табе нясуць яешні смашныя,
Гарэлку горкую, скрыпку звонкую…[15]
Важнейший обряд недели — проводы русалки. Русалкой наряжали девушку, плели ей венок из васильков и хмеля, вели в рожь вместе с песнями и оставляли там:
На гряной нядзелі русалкі сядзелі,
Рана-ранюсенька, русалкі сядзелі.
Русалкі сядзелі, на дзевак глядзелі,
Рана-ранюсенька, на дзевак глядзелі.
-Дзевачкі-сястрыцы, падайце вадзіцы,
Падайце вадзіцы з глыбокай крыніцы,
Рана-ранюсенька, з глыбокай крыніцы.
3 глыбокай крыніцы ды з-пад той вярбіцы,
Рана-ранюсенька, ды з-пад той вярбіцы.
Падайце вадзіцы душу прыгасціці,
Рана-ранюсенька, душу прыгасціці.
Душа прыгасціцца — жыццё вараціцца,
Рана-ранюсенька — жыццё вараціцца.
Тады будзем з вамі краскі сабіраці,
Рана-ранюсенька, краскі сабіраці.
Краскі сабіраці, песенькі спяваці,
Рана-ранюсенька, песенькі спяваці.[16]
Разнообразными песнями, легендами, поверьями и хороводами наполнен самый поэтичный славянский праздник – Купалье. Его обряды имели ярко выраженную магическую функцию, направленную на защиту нивы и села от злых сил, а так же на очищение и защиту самого человека.
Звала Купала Iллю на йгрышча
То-то-то[17]
— Хадзi, Iллiшча ка мне на iгрышча.
— Не маю часу, Купалачка.
Гэту ночку мне не спацi.
Трэба жыта пiльнавацi.
Каб змяя[18] заломау не ламала,
У жыце карэнне не капала,
У кароу малако не адбiрала.
Адбяры, Божа, таму ручкi-ножкi,
Выдзеры, сава, са лба вочкi,
Каб не вiдзiу, не чаравау,
Каб не хадзiу, а прапау.[19]
Последние обрядовые летние хороводы водят во время жатвы (как идут на поле и назад с поля) и во время дожинок.
Павейце, ветры, Люлі рана, па чыстым полі,
Нясіце весці, Люлі рана, к Госпаду Богу,
Што ў нас сягоння, Люлі рана, жыта дажалі,
Жыта дажалі, Люлі рана, копы стаўлялі.
А дай жа, Божа, Люлі рана, ў полі капамі…[20]
Таким образом, поскольку функционирование фольклорных жанров, в том числе и хороводов, всегда было регламентировано традицией, то современное их использование требует пристального внимания к обрядовому контексту их бытования. Фольклорная традиция на протяжении многих лет передавалась из уст в уста и за каждым, казалось бы незамысловатым словом, простым танцевальным движением кроется многовековая мудрость народа, которую он транслирует из поколения в поколение в неизменном виде.
[1] Можейко, З.Я. Календарно-песенная культура Белоруссии. Опыт системно-типологического исследования / З.Я. Можейко. – Минск : Наука и техника, 1985, C. 42.
[2] Там же.
[3] Беларуская народная творчасць: зімовыя песні.- Мінск: Навука i тэхнiка, 1975, С. 689.
[4] Беларуская народная творчасць: веснавыя песнi.- Мінск: Навука i тэхнiка, 1979, С. 97
[5] Мажэйка, З. Я., Варфаламеева Т. Б. Песні беларускага Падняпроўя. Мінск, 1999, С. 73.
[6] Мажэйка, З. Я., Варфаламеева Т. Б. Песні Беларускага Падняпроўя. Мінск, 1999, С. 384
[7] Беларуская народная творчасць: веснавыя песнi.- Мінск: Навука i тэхнiка, 1979, С. 159
[8] Паутараецца пасля кожнага радка
[9] Глушэц, І. В. Этнафонія абраду Ваджэнне і пахаванне стралы в. Неглюбка Веткаўскага раёна Гомельскай вобласці дыпломная работа студэнткі ФТБК і СМ групы 503 спецыялізацыі «этнафоназнаўства. – Мiнск, 2010, С. 59-60
[10] Паутараецца пасля кожнага радка
[11] Глушэц, І. В. Этнафонія абраду Ваджэнне і пахаванне стралы в. Неглюбка Веткаўскага раёна Гомельскай вобласці: дыпломная работа студэнткі ФТБК і СМ групы 503 спецыялізацыі «этнафоназнаўства. – Мiнск, 2010, С. 69.
[12] Каршукоў, М. Пахаваньне стралы / М. Каршукоў. // Наш край. Штомесячнік Цэнтральнага Бюро Краязнаўства пры Інстытуце беларускае культуры. №1 (4) Студзень 1926. – Менск, 1926. – с. 41–42.
[13] Паэзія беларускага земляробчага календара. – Мiнск: Навука i тэхнiка, 1992,С.282 – 283
[14] Там же, С.278
[15] Там же, С. 279 – 280
[16] Ліцьвінка, В.Д. Святы і абрады беларусаў / В.Д. Ліцьвінка. – Мінск : Беларусь, 1997, С.111.
[17] Паутараецца пасля кожнага радка.
[18] На Белоруси верили, что в Купальскую ночь ведьмы и ведьмаки могут оборачиваться змеёй, жабой идр.
[19] Беларуская Народная Творчасць. Купальскія і пятроўскія песні. – Мiнск: Навука i тэхнiка, 1985, с.95
[20]Беларуская Народная Творчасць. Жніўныя песні. – Мiнск: Навука i тэхнiка, 1974, С. 411.
